Вчера в очередной раз ходил в поликлинику, отметиться и продлить больничный (называется — на комисию). Докторша-хирург, тучная женщина, лет за 55-ять точно, сказала мне прийти к 8-00. Она интересная, в смысле, все делает как-то замедленно на одной скорости… пишет, пишет, пишет, потом режит бумажки и снова на них пишет, пишет, пишет и подклеивает их в мою карточку… и еще она раз 10 или 15 ручкой тыкала по календарю, по числам — считала дни моего больничного… боялась ошибиться. А  напротив ее сидела прекрасная молоденькая медсестра и она меня спрашивает приятным таким нежным голоском:

— У вас страховой медицинский полис с собой?

Я ей с легким восточным акцентом отвечаю, поворачиваясь к ней в пол-оборота:

— Канэшна, — и как-то мой ответ прозвучал особенно. Как будто она не про полис спросила, а, типа: сходим завтра с тобой на пляж?

Она на мой ответ так заулыбалась и кокетлива хихикнула. Было мило… Но тут докторша, тучная женщина… она все пишет, пишет, клеит, клеит… потом одна бумаженция не подходила по размеру карточки — внизу торчал кусок листа. Было забавно наблюдать как она боролась с этой проблемой… и так загибала и сяк… в конце концов бросила эту затею и сказала мне:

— Жду вас в такой то день к 8-00 на комисию.

— Всё понял, приду, как скажете, — покорно отчеканил я.

И вот я сижу у двери, время 7-58… Подлетает, именно подлетает хдуосочная женщина лет 65-ти, пальто нараспашку, глаза бегают туда-сюда, туда-сюда… И на меня смотрит вопрошающе.

— Вы сюда? — показывает мне на дверь.

— Ага, сюда, — отвечаю.

— Закрыто?

— Ага, закрыто.

Она дергает ручку двери, наверное, проверяет, не вру ли я...

— И что? Там никого нет? — не унимается она.

И я решил пошутить:

— Есть. Там вчера вечером закрыли медсестру. Вот сидит там с вечера, голодная… только что с ней говорил через дверь...

Она посмотрела на меня молча… глаза ее остановились в одной точке на один лишь миг и снова забегали... 

— Да, что вы так суетитесь, пропущу я вас (ей на перевязку). Садитесь и ждите. Не садится и говорит:

— Да, у меня ребенок, 4 годика с температурой под 39 и мать 95 лет… а мне на перевязку надо… быстрее бы сделать и домой… так спешила, так спешила, что вот даже юбку забыла одеть.

Полы ее пальто распахнуты и я вижу одни вязаные бывалые лосины черного цвета. Обута она в сапоги и на них голубые бахилы. 

— А как мама, папа ребенка?

— А их лишили родительских прав, алкоголики они.

Дааа… думаю… дела...

И тут идет по коридору она, медсестра, на работу… выше меня на две головы, шпиляндры см где-то 15, длинный волосы… стройные ножки… и всё такое… Слышу за ее спиной по коридору грохот стоит… Это мужики и стар и млад, все больные попадали кто куда… от этой стройной красоты… Одним женщинам хоть бы шо...))) Худосочная не унимается… крутит головой, крутит…  глаза постоянно в движении... 

-Так, — говорит мне, — пойду ка я к другому входу в перевязочный кабинет, узнаю что и как.

— Ну, давайте, удачи.

Она оставляет рядом со мной своё пальто и сумку, настеж открытую, и по коридору в свох бывалых лосинах и новеньких бахилах. Слышу как по каридору знакомый шум стоит… Это те мужики, которые только что поднялись, которых сразила молоденькая длинноногая красотка, начали снова падать, но уже не от красоты, а от другого зрелища… А худосочной хоть бы что… пусть смотрят, пусть грохаются...)))

В конце концов мне продлили больничный, а худосочной женщине сказали:

— Приходите через час.

Она подумала и сказала мне:

— Ладно, сбегаю тогда на рынок, успею.